|
Отвергнутый жизнью, уходит в астрал,
где все оболванены каверзным змием,
где душу запродал свою за стакан,
за мерзость сивухи, за водочку с пивом.
Дыханье закусочных с дымом и потом,
галдёж и разборки с зари до зари,
братания с вором, "крутым", идиотом,
с блудницею мерзкой со стоном в груди
закончится к ужасу белой горячкой,
что духу откроет проклятий миры
с скучающим людом, что умер в запоях
без слов покаянья, без Божьей любви.
Его они встретят с прямым ликованьем,
и с возгласом вечным: "Нам что-нибудь спой!"
В обителях наших так тяжко без песен,
где вечная пьянка, галдёж, мордобой.
Он будет кричать, что не знает вокала,
что голоса нет от рожденья, с пелён,
но под напором словесного шквала
вдруг вспомнит застолье, где был опьянён
красивою песней с морозным припевом,
с храпящим, несущемся к милой конём.
Он рот распахнёт и -- завоет по-волчьи;
ни слов, ни мелодий -- лишь тягостный вой.
Но зрителям это, как видно, по вкусу;
им что-нибудь слышать в тоске мировой --
тревожит и радует пьяную душу...
Они заорут, закричат вразнобой:
"Порадовал пеньем заросшие уши.
Иди, будем пить за здоровье твоё.
Явились вдруг яства, бокалы и кружки,
забулькало в них золотое вино.
Поздравили друга с внезапным прибытьем
в весёлое царство. "Не знаем, как кличут"--
"Обычно как -- Алик. Прошёл я мытарства,
сейчас отдохну здесь, где бесы мурлычут."
В ответ прозвучало: "Надейся, дружище,
но голову вверх хоть сейчас подними.
Что писано здесь, на высоких воротах?--
"Оставьте надежду на вечные дни."
Сказали. Все разом бокалы подняли,
чтоб жажду скорей, хоть глотком утолить.
Но что за напасть?-- вино загорелось
во рту у пирующих, пламя струить
на метр из горла друзей негодующих
не перестанет секунд эдак пять...
Потухло... и с звоном бокалы бунтующих
наполнились водкой и ромом опять.
Так они пьют "задарма", бесконечно...
В пьяном астрале наказаны вечно...
LZsP
|
