Какое утро доброе, а я опять пустой. Нет, не голодный, не измученный от жажды. Как будто окатило, да изнемогающей волной. Спокойствие украдено, внезапно, из под стражи.
Я выглянул в окошко, солнце тут как тут. Лучами обняло мои веснушки, за руку пожало, Но даже эти радости покой мне не вернут. Забиты наглухо душевные каналы.
Ещё вчера моё упорство измерялось тысячами килограмм, А неуверенность в себе напоминала жалкие останки. Упорно продвигался к цели, за мечтою по пятам, Как шустрая легавая в погоне за подранком.
Ну а сегодня мир внутри меня вверх дном. По заячьи петляя, след поставленной задачи испарился. И не осталось Тульской сладости, вся мотивация кнутом, А я-то думал с самобичеванием договорился.
В колодце, где надежда бьёт неиссякаемым ключом, Всё безнадёжно пересохло и осталось только эхо, Обескураженное, словно рыба, поигравшая с крючком, Без суматохи пойманная рыбаками для потехи.
И ты садишься, медленно сползая как слизняк По каменной, бугристой и холодной стенке, С пустыми вёдрами и коромыслом, как дурак. И жжёт внутри, как от удара по самооценке.
Как будто те добросердечные, хорошие жильцы, Что в целеустремлённости моей латали дырки. Всегда дающие поддержку без корысти и "гнильцы", Так дружно жившие в моей уютненькой квартирке.
Собравшись ночью, переехали куда-то без причины и без слов. Оставив нелюдимой мою улицу Шального настроения, Покинув Счастьинск, самый добрый из добрейших городов, Уехав из моей Душевной Федерации без сожаления.
Оставив мне сердечное жилище, одинокое как скит, Отклееные кое-где от сквозняков, повисшие обои, Записку на полу, которая как издевательство звучит: "Так получилось... мы вернёмся... будь спокоен...
Порою не понять посадку, прерывающую жизненный полёт? Для дозаправки верой сил? А может смены курса? Внутри диспетчер к разным выводам придёт. Допустит на борт только стоящие чувства.
После отлива неизбежно должен быть прилив. Уж если отступление, потом перестановка и атака. И ориентиры надо брать по компасу на позитив. Не уступать в борьбе за пояс победителя без драки.
|