Душа моя в яшме, в извивах змеиного тела, В пустынном самуме, несущем песчаную пыль, В глазах одалиски, простертой на простынях белых, В изгибах равнины, где серебрится ковыль.
Я - бог всех забытых и проклятых вечным светилом, Тенями опутанных в гулких колодцах земли. В моих измерениях время, как глина, застыло. И сам я, сонливый, - иссушен, безлик.
Звучит мой божественный глас ныне шороха тише. В подземных кавернах моих приютились гули. Мне служат бродячие псы да летучие мыши. И песней полночной летит эхо древних молитв.
