Александр Тимофеичев: «Птицы. Поэма»

Птицы. Поэма


1. Перелётные птицы

Как птицы родиною бредят
Находят к ней воздушный путь,
Как птичий ум тоска бередит,
Когда ветрам лишь килем грудь.

Какие отдыхи и беды
Сулит им долгая мечта,
Какие скудные обеды
Сбирать им с зимнего куста.

Они летят. И пусть планету
Всю захлебнёт потоп и ил,
Они найдут — и сядут где-то,
Облюбовав свой пересыл.

Передохнут — и вновь в полёте,
Их родина на север ждёт,
В леса, в луга, кусты, болота
Летят не на смерть — на живот.



2. Скворец

На каждой площади вокзальной
Осенний слёт и суета,
Скворцы жирок вполне реальный
На грудке выше живота
Нагуливают буквально:
Дорога будет непроста.
Ведь им лететь довольно скоро
На Адриатику свою,
А птичка — плотная, не скрою
(Кормил с ладони на весу),
Ей по земле шагать бы впору,
А тут лететь стоустым хором,
Скворча и булькая вовсю.
Теперь лавируй под ногами
И промышляй, чем Бог пошлёт:
Скворцы просительно за нами
Следят, разинув клюв, как рот.
На косолапых своих лапках,
Задравши кверху длинный клюв,
В компании вокзальных галок
Всё подберут, всё подклюют.
А люди все вокруг большие,
И смотрят скворушки наверх,
Вдруг бросит что — есть и такие:
Кормилец он, не изувер.
Он понимает, нас дорога,
Дорога дальняя зовёт,
И от скворечного порога
Всё на своих, рябых, полёт.



3. Синички

Подморозило... Вдруг — отпустило:
Бабье лето с зимой на носу!
Голубая небесная сила
Торжествует в раздетом лесу.

Напоследок опушку согрело,
И в кустах снова птиц кутерьма.
Молодые синички несмело
Выбирают с ладони корма.

Привыкайте: зимой пригодится,
Ваш не схватит никто коготок,
И придётся вам ох как трудиться,
Чтоб личинку найти — и в роток.

Я приду, протяну вам ладони
С сальцем, сыром, орешком в кроши,
Чтоб по-птичьи весной на балконе
Утро песней встречать от души.



4. Свиристель

Их пересвист нежней свирели
Свири-свирИри, свири-рирИ.
Ах, свиристели, свиристели!
Вы слишком впрок рябинку ели:
Ты, красна ягода, гори!

Что птичья жизнь? Игра, не боле,
Со смертью, хищником, людьми,
Со стужей, ветром, небом вволю.
Как живы-то — поди, пойми.

Так радостно казалось это:
Подбросить ягоду и — ам!
Одна, ещё одна заета,
Как славен мир, как близок срам!

Лежат под тонкою рябиной
Объевшиеся неспроста,
И снег ложится, как перина,
На их свирельные уста...

...Ах, свиристели, свиристели!
Поутру — хвать! — и нету вас.
Ночь отлежавшись, улетели:
Игра! Игра... И весь тут сказ.



5. Галка

О, как природа простодушна,
И как обманчив внешний вид:
И галочка, моя простушка,
Так по-разбойничьи кричит.

Бог не дал в суете рутинной
Ей песен с трелью соловья,
И даже «чив-чив» воробьиный
Приятней галочьего «кья».

Её натужливые глазки,
Казалось, наглостью кипят,
А для меня они — из сказки,
Как самоцветики горят.

А как скромна: грачи, вороны
Её прогнали на ж.д.,
Где шастают везде вагоны
И провода под током где.

Но в стае галок чудо дремлет,
И это — чудо из чудес:
Когда заря весь мир объемлет
От рельс до самых до небес,

Все галки вдруг — по стойке «смирно»,
Уставясь в точку над землёй,
Где первый луч их лагерь мирный
На сутки освятит собой.



6. Снегирь

Снегирь, товарищ по несчастью,
Как долго жёнку выбирал,
Искал, как я, одно участье,
А выбрал... Чёрт её подрал!

— А с виду — нежная тихоня,
Такая вся пушистыЯ,
О птичьи боги небосклона,
Где были вы, мои друзья?

Ты так старался обеспечить
Всё возраставшую семью,
Ты мух ловил, прошу отметить,
Такую гадость! Бррр! Не люблю!

— Мне даже было не до песни:
Все до одной отобрала.
Мне не до рифм, когда распелась
Снегурка, флейточка моя!

...И как сварливая ткачиха
Долдонит мужа почём зря,
На ветке смачно снегириха
Что мочи лупит снегиря.



7. Ворона

Сосредоточенно-серьёзно
Сидит ворона над гнездом.
Пусть снег, и ветер, и морозно,
Но вот он, веточками дом.

Куда девалось любопытство,
И где твой острый птичий ум?
Лишь чёрный глаз, как прежде истов,
Глядит вокруг, где улиц шум.

Сидит на ветке как пришита,
Ну, не ворона, а пампуш!
Холодный март... Но деловито
Зовёт поесть — карр-карр! — твой муж.

Пора бы! Потянулась дама,
Размявши крылья на весу,
Оправилась. И полетела прямо
На голос, каркая вовсю.

Прошли любовные старанья,
Забыты игры на лету...
Лишь час продлилось ожиданье,
И вижу вновь ворону ту.

Опять устроилась — и дремлет? —
Нет, вслушивается в себя,
И птичьим разумом объемлет
То, что внутри растёт, любя.



8. Рябинник

Рябинник с видом деловитым
Кантует клювом палый лист.
И вдруг — нырок, и с аппетитом
Бросает вверх, бросает вниз
Добычу: о, как он упитан! -
Червяк, как был ни норовист.

Давно забыта гроздь рябины,
Что осень дарит без конца:
Весной заботы уж иные,
И долгий пост вредит птенцам.



9. Сорока

Всегда с иголочки, всегда по моде,
И в чёрной тройке под Марлен,
Нет бабочки — не по природе
Её стрекочущих манер.

Какая стать — под стать породе
Из птичье-княжеских кровей,
И так шумлива при народе:
Попробуй, подойди ты к ней.

Хотя расстёгнута жилетка,
И белый бок на вираже
В полёте виден — вот кокетка! —
Но глаз всегда настороже.

Трещи, волнуйся, белобока,
Мила твоя мне болтовня,
И все четыре сорочёнка
С верхушки ели зрят меня

В четыре пары очень чёрных
И зорких врановых очей,
И лучше всех охран наёмных
Нам будет стрёкот сорочей.



10. Совята

Уж так устроены совята:
Им всю бы ночь глядеть, не спать,
Следить за месяцем серпатым
И лапками переступать.

Есть у меня один совёнок,
И с ним все ночи напролёт
Я говорю — но слишком тонок
Моих потайных мыслей ход.

Совёнок хлопает глазами,
На лапку лапкой наступив,
И с солнца первыми лучами
Уж тихо спит, про всё забыв.



11. Крапивник

Здравствуй, крапивник, лесной недотрога,
Вот и увидел торчковый твой хвост,
Две-три секунды (о, как это много!)
Дал разглядеть, как диковинных звёзд.

ЧтО эти звёзды: ну, голые спины,
Зубки сверкают всему напоказ, —
Ты ж не для всех, и хранишь, как картину,
Малость свою от назойливых глаз.

Место твоё — не открытая роща,
Где кутерьма лишь в высокой листве,
Твой лес погуще, мощней и попроще,
И не напишешь его на холсте.

Редкий зверёк сквозь кусты продерётся,
Людям — вообще так сплошной бурелом,
Вот и увидел сквозь листьев оконце
Чудо-реснички над чёрным глазком.

...И упорхнул, непонятный и скрытный...
Кто ж перевёл твоё имя в латынь:
О троглодитес и троглодитес,
С девьими глазками как у богинь!



12. Воробышек

Ещё восток не развиднелся,
Ещё мороз ночной не сник,
А я, как пледом, в детстве грелся
Твоим весёлым чик-чирик.

Весна пришла. Проходит детство,
А на балконе кутерьма.
В такую рань? Куда мне деться,
Сведут воробышки с ума.

Поют, всем птицам подражая,
В застрехах ждёт уже семья,
И не одна, есть и другая,
Официально не твоя.

Птенцов кормить всегда готовый
(А вдруг — мои, а вдруг — помрут),
И снова кормит он, и снова,
И не напрасен птичий труд:

Чтоб летом, плотно заполняя
Боярышника дикий куст,
Органчиком семья большая
Про дождикову пела грусть.

А вот и осень набежала
Под воробьиный хрум и хруст:
Там горец птичий, как начало
Всем холодам. И мир так пуст,

Когда все птицы замолчали,
И лишь воробышки поют,
И с ними нету ни печали,
И ни зимы — сплошной уют.



13. Зарянка

По утрам меня будит звоночек,
Очень тонкое тинь-тинь-тинь-тинь,
То зарянка, мой милый дружочек,
Мне являет единство ян-инь.

Как ни верен пушистый комочек
Столь любимым родимым кустам,
Первый снег — и на юг стаи точек
Провожаем по дальним садам.

Лишь один или два — самых звонких —
Остаются — уму вопреки.
Залютует зима — и негромко
Их оплачут весной земляки.

Кто-то скажет: ты нам, между прочим,
Про единство ян-инь что-то пел —
Так читай же, читай между строчек:
Это Выживший мне прозвенел.



14. Трясогузка

Какой глазок душа посмертно,
Чтоб на меня глядеть, найдёт,
Какая птица неприметно
В меня заглянет и — уйдёт?

Не улетит ведь безоглядно —
Уйдёт по тропке не спеша...
О Боже, как же ты нарядна
В манишке светлая душа!

Не минуло ещё на свете
Моей любви сороковин:
Душа бежала на рассвете,
Оглядываясь глазком своим.

...И каждый раз, когда я вижу
Коротенький твой перелёт,
Я помню всё, и мир мне ближе,
Как времени текучий ход.

Как домовита, хлопотлива,
Как зорок чёрный твой глазок,
Как с человеком шаловлива,
И как воздушен твой шажок!

Так семенишь: не видно лапок,
Перебирающих тропу,
Головку повернула набок...
Чтоб рассказать мою судьбу.



15. Стриж

Когда воздушная стихия
Являет нам и мощь и нрав,
Стрижи, как лётчики лихие,
Летят навстречу ей стремглав.

Им не страшны её потоки,
Порывы ветра, бури вой —
Летят без страха и упрёка,
И с головой — в воздушный бой.

И оседлав ток восходящий,
Устремлены в родную высь —
Для радости летят для вящей,
И нет земли для них, где низ.

...Когда-нибудь в пылу куражном,
Но сбудется мечта моя,
Я в высь вонзюсь, как стриж отважный —
Душой бессмертной воспаря.