|
Письмо читателю
Эта история началась очень далеко от больших городов, где живёт основная масса людей. И вообще, эта история даже не совсем обо мне, просто она начинается с меня. Тогда мне было уже восемнадцать, и мои приёмные родители вовсю пытались выдать меня замуж за состоятельного молодого человека. Пожалуй, если бы не это их стремление, я бы никогда не побывала в селе Загорное, и не встретила бы там настоящего друга. Наверное, мне стоит начать с того дня, когда мне дали билет в лето.
1.
Этим утром я проснулась уже неделю как восемнадцатилетней старухой. Погода стояла прекрасная, принцесса была ужасная. Я сейчас о себе, разумеется. Действительно, жила я как принцесса: двухэтажный коттедж, собственная огромная комната… ну, а мне больше ничего и не надо. И, да, проснулась я сегодня просто ужасной. Вчера притопала с выпускного уставшая и плюхнулась в кровать. Причём я забыла распутать копну волос, которая когда-то была стильной причёской и не смыла косметику с лица. Так что утром принцесса вдруг стала… нет, не лебедем… лягушкой.
Школу я закончила с горем пополам. Начались золотые деньки лета. Кому-то надо искать себе институт, где продолжится учёба. Я такой институт уже нашла. Андалузская королевская школа верховой езды в Испании, в городе Херес-де-ла-Фронтера. Отчим и мачеха отправят меня туда в августе, а место на меня уже забито. Хорошо иметь состоятельных родителей, пусть даже немножко приёмных.
Кстати о родителях. До пяти лет я жила в детском доме. Собственно, там я и научилась наглости. Представления о злой мачехе и несправедливом отчиме разрушились, когда меня забрали из детского дома. Сейчас когда-то бывшие тётя Зоя и дядя Паша стали для меня мамой и папой. Они очень хорошие. Только у них уже неделю есть склонность искать мне жениха. Впрочем, этот недостаток я у них заметила уже давно, они постоянно твердили мне о замужестве. На прошлой неделе приходило к нам уже два кандидата, под предлогом «попьём чайку, познакомимся». Первый был сыном мэра города, неудачно шутил, был прыщавым и страшно шепелявил. Я «случайно» пролила на его дорогой костюм кофе. Больше он у нас не появлялся. Со вторым было сложнее. Красавец, каких свет не видел, сын бизнесмена, торгующего Мерседесами. Но был у него один малюсенький недостаток: когда он смеялся (а смеялся он без передыха), он хрюкал. Чувство юмора у него было через край. Я решила, что так дело не пойдёт, и тоже стала смеяться, хрюкая ещё громче. Он, спустя полчаса такого веселья, сбежал из нашего дома. Больше его никто не видел. Я чувствовала себя жутко гордой. К сожалению, родители не упускают удобного случая познакомить меня с кем-нибудь. Таких знакомых на проводе телефона висит больше десяти точно. Но я на папу с мамой не обижаюсь, хоть порой и злюсь. Они это делают из лучших побуждений.
Итак, этим утром я проснулась лягушкой, спустилась босиком по лестнице вниз на кухню, откуда вкусно пахло. Мама готовила завтрак: омлет с беконом и зернистый кофе с оладьями. Папа сидел за столом, мирно ожидая завтрак и, по ходу ожидания, читал газету. Я плюхнулась на стул рядом, заглянула в последние новости и ужаснулась. В утренней газете была статья о выпускном вечере в самой популярной школе города. Разумеется, в этой школе училась я. И на единственной фотографии в статье я умудрилась засветиться. В этот момент стали пускать фейерверк, и открыли шампанское. Конечно, и пробка от шампанского, и само шампанское попали в меня. Кому ещё так могло повезти. Я брезгливо посмотрела на себя мокрую, с красной щекой, в которую попала пробка. Тут-то до меня и дошло. Я схватилась за правую щеку.
-Пробка!!! – завизжала я и бросилась в ванную, к зеркалу.
От своего отражения я чуть в обморок не упала. Размазанные тени и тушь по всему лицу смешались с губной помадой, да ещё и огромный фиолетовый синяк на правой щеке, давали эффект мертвецкого лица. Мои короткие белые волосы, торчащие ежом, теперь торчали уже не ежом, а дикобразом каким-то. Я включила воду и сунула голову под кран, надеясь смыть штукатурку с лица и кошмар с головы. Когда я второй раз посмотрела в зеркало, то мне показалось, что часть массы косметики собралась на правую щёку. Эх, нет, это всё-таки огромный синяк. Да ещё и болит. Со своей стрижкой под мальчишку, с синяком на всю щёку (хорошо, что хоть не под глазом!) и своим крошечным ростом я была похожа на десятилетнего мальчишку, одетого в мамино старое платье, с пятном от шампанского. А ведь платье было когда-то шикарным. Не много оно прожило. А я-то надеялась его поносить хотя бы ещё пару разиков…
Пришлось в стыде вернуться на кухню. Папа громко хмыкнул, когда меня увидел, а мама, вздохнув, поставила на стол блюдце с омлетом. Я, злая от неудачного утра, схватилась за вилку и стала нещадно тыкать ею в омлет. Папа зашелестел газетой.
-Я тут зачитаю кое-что – пробормотал он.
-Не желаю ничего слышать! – резко отрезала она.
-«На выпускном вечере в тридцать восьмой школе была и Нина Сивуч, дочка знаменитой четы Зои и Михаила Сивуч» - всё-таки зачитал отец – «На фейерверке ей посчастливилось быть облитой шампанским из рук самого Александра Петрова, сына бизнесмена…»
Папа читал дальше, но только я уже погрузилась в планы возмездия Петрову, который испортил платье, выпускной и моё мнение о нём. Ну, держись! Встречу – убью. Да ещё будет на ком справить гнев за два лишних килограмма, набранных после торта на прошлой неделе. Есть талант у людей портить жизнь! Все на выпускном вечере плакали о школе, а я от того, что шампанское попало в глаза, и они слезились. Хотя, за всю мою долгую (уже как восемнадцать лет!) тяжёлую жизнь бывало всякое. Каждый день я привыкла, что меня по случайности закрывают в раздевалке, я часто опаздываю на уроки из-за того, что на дорогах пробки, а ездить на отцовском авто я не хочу, хочу быть как все, а ещё я часто хватаю двойки по химии… Ну ладно, по всем точным предметам.
Пока я с увлечением поглощала свой завтрак, а была я голодная, как волк, мама, протирая полотенцем только что вымытую тарелку, вдруг сказала ни с того ни с сего:
-Ниночка, а ты уже вещи собрала?
Я чуть не подавилась оладушкой.
-Вы меня решили выселить? – спросила я с лёгким испугом.
Мама звонко рассмеялась, а папа усмехнулся и отложил газету.
-Помнишь, ты хотела поближе пообщаться с лошадьми перед поступлением в андалузскую королевскую школу верховой езды? – ответил вопросом на вопрос отец.
Мои глаза зажглись неистовым азартом.
-Вы решили меня записать в профессиональную школу верховой езды!? – воскликнула я, слегка приподнявшись со стула.
Мама вдруг вздохнула и отложила тарелку.
-Не совсем… - протянула она неуверенным тоном – Но мы хотим тебя отправит в Загорное, к дяде Грише.
Улыбка мгновенно сошла с моих губ. Дядя Гриша, разумеется, мне не родной. Он вообще нашей семье никем не приходится. Просто для меня его зовут дядей Гришей. Для мамы он Григорий Никитич, для папы Гришка, а когда он выпьет, то Гришка становится братаном. Дядя Гриша владеет бизнесом – ему поставляют американских диких мустангов, он их объезжает и перепродаёт по высокой цене. А ещё в этом же посёлке он владеет частным заповедником, где содержит неприрученных коней. Кроме того, у него там ферма, на которой он разводит хозяйство. Я там была в девятилетнем возрасте, и, в целом, впечатление оставляет желать лучшего. Я несколько раз подралась с его детьми, которые были близнецами – дочкой Валей и сыном Тёмой. Мне тогда выдрали клок волос, а с другой стороны налепили в волосы жевательной резинки. Я в отместку затащила Валю в свинарник и закрыла её там, а Артёма я закидала потухшими яйцами и натравила на него петуха.
-Но я не хочу в Загорное… - заныла я – Давайте я лучше всё лето тихонько тут посижу… Вы меня даже не заметите!
-Нина – улыбнулась мама, погладив меня по мокрым волосам – Это всего-то на полтора месяца. Потом сразу в Испанию. Ты поможешь дяде с хозяйством, поучишься в обращении с лошадьми…
-А ещё его сын, Артём вырос – встрял папа – Ему уже восемнадцать…
Тогда всё и понятно. Мама и папа отправляют меня туда только из-за Артёма. Конечно, мы будем с ним жить под одной крышей, и вместе помогать дяде Грише. Наверное, они надеяться, что мы подружимся. Хотя я в этом сильно сомневаюсь. После предыдущего нашего знакомства на Тёме, наверное, остались шрамы от шпор петуха. Так что у нас взаимная ненависть. Хотя, я даже ему в чём-то благодарна. Моя короткая стрижка мне очень нравиться, хотя раньше у меня были надоедливые косички, пока в них не налепили жвачку. И потом, за короткими волосами легче ухаживать: их проще мыть, можно не париться с причёской и их совсем не тяжело расчёсывать. Их можно вообще не расчёсывать.
Тут мои мысли прервал телефон. Папа стал метаться по кухне в поисках мобильника, а я стала допивать кофе. Папа наконец-то нашёл телефон в холодильнике, в отсеке с яйцами и стал с увлечением разговаривать с сотрудником по работе. Вообще разговор был очень интересным: «Алло. Да. Нет. Нет. Как? Хорошо. Да. Еду».
-Куда это ты? – удивилась мама.
Папа заметался по кухне, в поисках галстука.
-Меня вызвали на работу – бросил он, по случайности найдя галстук под столом – Срочная сделка перенеслась на другое время.
-Но ты должен отвезти Нину в Загорное! – возразила мама.
Папа резко развернулся ко мне.
-Бегом, собирай вещи! – выпалил он – Я довезу тебя до автовокзала. Билеты купим на месте.
Я продолжала сидеть в недоумении.
-Бегом, бегом, бегом! – заторопился папа, и сам побежал наверх.
Мне и так торопиться некуда. Пока папа отроет в забитом мамиными вещами шкафу свой одинокий костюм, пока найдёт утюг, пока он будет пытаться погладить костюм (в конце концов, его погладит мама), пока он его наденет, у меня есть ещё полчаса, чтобы собраться. А собираться мне не долго. Ну, что может понадобиться в селе?
Короче, я не спеша забрела в комнату. Тут всё просто. Стены увешаны плакатами коней, кровать не заправлена, стол завален всяким очень нужным хламом. Я ногой вытащила из-под кровати чемоданчик. Он был жутко пыльным. Из шкафа я выбросила в этот чемодан штаны - шаровары, шорты и несколько футболок. Потом подумала, и переоделась в шаровары с футболкой. Всё-таки как-то не хорошо приезжать в грязном выпускном платье в гости. Потом ещё сходила в ванную, взяла оттуда свою зубную щётку и тоже бросила в чемодан. Вот вроде и всё. А папа только что делает первую попытку погладить костюм. Мама снисходительно наблюдает за ним и ждёт, пока отец смириться и попросит её погладить брюки. А я стала ждать в прихожей на пуфике. Единственное, что сейчас меня раздражало в этой ситуации, это огромное зеркало, висящее напротив пуфика. Я смотрела на девчонку, у которой белые волосы торчали вверх, а на щеке был огромный фиолетовый синяк. Жалкое зрелище замученного мальчишки второклассника.
Наконец-то папа спустился. Галстук за спиной, в руках лакированные туфли. В разных носках, он открыл дверь и выбежал на улицу. Я бросилась его догонять. Но потом одумалась, вернулась, поцеловала маму и побежала обратно.
-И не гуляй допоздна! – бросила мама – И не гладь бездомных собак, у них блохи! И не ешь грязные овощи! Не забывай мыть руки!
-Хорошо мамуль! – заорала я, захлопнув дверь авто.
Папа завёл машину, и мы тронулись. К счастью, до автовокзала было недалеко, а то пришлось бы тащиться со всеми пробками. Папа гнал. Меня даже в сиденье вдавливало. Потом я вдруг вспомнила, что в зеркале в прихожей у меня волосы на отраженье были мокрыми. Я положила ладонь на голову. Ну, точно, мокрые! Хорошо, что мне в голову всегда лезут гениальные мысли. Я открыла окно и поближе пододвинулась к нему. Погода стояла жаркая, сухая, ветер в окно так и бил. Так что волосы у меня высохли быстро. Да. Только вот я не учла, что они у меня и лягут потом так, как по ветру. Так что по приезду на автовокзал, причёска у меня была самая оригинальная – зализанные, зачёсанные назад волосы. Причём сзади они у меня торчали, как у испуганной кошки хвост.
Папа подбежал к кассе.
-Билет в Загорное! – пропыхтел он.
Трёхтонная кассирша, лопнув пузырь жевательной резинки, оскалилась.
-Нету! – отрезала она.
-Как нету!? – взорвался папа – Тогда… Тогда давайте проездом.
-Проездом идёт микроавтобус – прожевала кассирша – Брать будете?
Папа вопросительно посмотрел на меня. Я, собравшись мужеством, кивнула.
-Давайте.
-Триста рублей.
Папа сунул руку в карман и достал оттуда деньги. Дрожащими руками, отсчитав нужную сумму, он сунул её кассирше. Она не торопясь, пробила билет.
-Отправление через пять минут – крякнула кассирша.
Папа схватил меня за руку, и мы побежали на посадку. Тут уже собралась толпа вокруг микроавтобуса. Чемодан я сунула в багаж, папа бегом меня обнял (это было похоже на удушье), и побежал к машине.
-Папа!!! – заорала я, широко открыв рот – А деньги?!
Папа бегом вынул бумажник и, раскрыв его, второпях отдал мне всё, что там было.
-Спасибо, папуля! – выпалила я, глядя на кучу денег, которая мне перепала – Пока!
А папа уже на всех парах бежал к машине. Что ж. Так и быть. Поехали. Но неудачное утро предвещало мне неудачное продолжение дня.
|
