Вихрь, самум, ураган,
В танце свивается стан.
Ирод Антипа немея,
Танцем пленён Саломеи.
«Что пожелаешь – дарю!
Ты угодила царю.
Хочешь – отдам я дворец!»
«Нет, Иоанну конец!
Голову требую я –
В

Купаясь в солнечных лучах,
Как чудны, как прекрасны розы.
Но и они таят угрозы
В своих запрятанных шипах.
И тут же выступят кровинки,
Когда уколешься о них.
Вот так порою ранит стих
С давно заезженной

Они в пустыне сорок лет
Ходили, оставляя след.
Голодными ложились часто,
Так изживая время рабства.
И не могли они найти
Короче этого пути.
Чтоб в древо превратилось семя,
Не мало требуется время.

Нам не постичь намерений Его:
Зачем Он подвергает нас увечьям,
Болезням, ранам, оскверненью речи…
Ведь Он создатель лучшего всего.
Зачем в мученьях умирают дети,
И почему мерзавцы есть на свете.
За что на

Всё слышим: деньги, деньги, деньги -
Богатство ныне правит бал.
Стоят пустые деревеньки,
Народ от бедности устал.
Устал от этих рыл казённых,
Просиживающих в Думе срок,
От их дебатов пустозвонных
(Дебаты

Он шел пешком в Ершалаим
Спасенье возвестить глухим,
Но те Его словам не вняли -
И предали Его, распяли.
А верные ученики
Трусливо скрылись в тайники,
Кто где попрятались от страха –
Близка себе своя

Среди всевозможных занятий,
В сцеплении разных судеб
Всегда существует проклятье
Насущный разыскивать хлеб.
За кругом вращенья земного,
На склоне прожитого дня
Подумаешь снова и снова
Не скрыта ли в нём

Лесов молчание сосновых,
Как будто вечный чистый лист
Ждёт звуков, слов, созвучий новых,
Как смены моды ждёт стилист.
Здесь ничего не происходит,
Но тишь нарушь – и вдруг с высот
Негаданный, нежданный

Уже в вечерней сонной полумгле
Листва чуть отливает позолотой.
Орехи белка спрятала в дупле,
А может не орехи – ещё что-то.
Слегка пожухла у тропы трава,
С июля не омытая дождями.
Цветы на клумбах словно

Ох уж эти Святки!
С них и взятки гладки.
В них с самой судьбою
Поиграешь в прятки.
Снимешь обереги,
Все узлы развяжешь,
Волосы распустишь,
Счастье нагадаешь:
Жить всю жизнь безбедно,
Денег –

Крутые улицы: то в гору, то с горы,
Изломы скал, изгибы древних бухт,
И треск цикад до утренней зари,
И моря шум, баюкающий слух.
Медведь, заснувший головою в море,
Теперь горой зовётся Аюдаг.
Когда-то здесь

Вошли мы в двадцать первый век,
Но радоваться нет причины,
И в этом веке человек
Живёт, зависимо от чина.
Для тех, кто властен и богат,
Мир расстилается в услугах,
Для бедных он, как прежде, ад:
Кому -

«Век девятнадцатый, железный …»
А. Блок

Век кремниевый, двадцать первый,
Весь в паутине Интернета,
Сметёт своей волною нервной
Устои Старого Завета.
В нём дух преодолеет

Есть в каждом времени своё средневековье,
Его «властители» - удельные князья
Не ведают, как мерзко пустословье,
Не знают, что жить в золоте нельзя.
Им невдомёк, что эти их повадки,
Их «Мерседесы», замки, виллы –

Вьюга воет, вьюга злится,
День-деньской душа томится
Где-то там, в груди.
Просит: «Погоди.

За окном уймется вьюга
Мы тогда поймем друг друга,
А пока, в тиши
Спи и не спеши».

Но никак,