Мне омерзительно жить в этом мире, где никто не понимает меня, даже я сам! Мне омерзительно жить в этой квартире, где каждый шаг воскрешает ужасные воспоминания, где все предметы против меня, это я точно знаю. Они отвернулись от меня в трудную минуту! Они издевались надо мной, когда я проявил слабость! И так было всегда… Они ненавидят меня, а мне приходится ненавидеть их. Они смотрят на меня насмешливо, с отвращением и злобой, и лишь изредка во взглядах некоторых из них мелькает жалость,

Здесь остались только пыль и пепел…
То, что я хочу уничтожить…
И я тянусь губами к свирели,
Прикосновениями холодных ножниц…
Ничего не могу оставить.
Ничего не хочу помнить!
Окровавленная моя память…
Ох,

Я слушаю дыханье стола…
Он дышит легко и весело.
В сердце печаль вросла,
Под рёбра корнями въелась!..

Я с этой печалью – един!
Как призрак, - брожу в сумраке!..
И снится мне лишь дождь с вершин
И

Я росла ядовитым кактусом
В гневной тверди толпы – пустыни…
Цветами яркими во мне отзывался
Блаженный звук твоего имени…

И яд стал мне казаться глупостью,
По сравнению с жизнью безбрежною!..
Но я

Скомканными лучами света
Солнце проникает в подбородок.
Стою у окна. Раздета.
Соломинка – подоконник.

Смотрящие мимо меня глаза,
Болотного цвета кожа…
Мой дом – скала, и чёрный асфальт
Лежит у его

Жизнь, именуемая смертью.
Смерть, именуемая жизнью.
О, неминуемая смерть!
О, неминуемая жизнь!

Всё те же лица в новых масках.
Любовь, ты исчерпала верность,
Ты искупила неизвестность.
О, неминуемая

Я снова засыпаю у огня
И больше просыпаться не желаю…
Я вечностью страданья измеряю,
Которые живут внутри меня…

Мне кажется, что свет – уже не свет,
А жалкое подобие светила…
И стены окружают, как

Ночь открывает глаза.
Светлую душу смешить, умирающий прах
Некому больше! Снова горят небеса,
Начиная свой медленный танец на белых гвоздях.
Танец на белых гвоздях.
С ветром срывается гул.
В безднах бурлящих,

Это я. Всё та же. Обнимаю закрытую дверь.
Вольные летят птицы, разбиваются о камни облаков.
Это боль. Всё та же. Равномерно распределена по венам.
Разреженное молчание истребило слова. Вечер.

Это любовь. Всё та

Серые стены. Одиночество.
Вскрыты вены водосточных труб,
Дождь – труп.

В этом городе нет людей.
По улицам бродят пустые дома,
В их окнах – тьма.

В этом городе никто не живёт.
Каждый шаг в нём

Чёрные змеи проводов свесились с потолка…
Мёртвая тишина со звоном вонзается в стены…
Мне всегда казалось, что время – это река,
А наши сердца – нагие корабли вселенной.
Нам некуда плыть, и ветер колет лицо!
И

Мерцают огни. Дети смеются.
Моё сердце – отравлено редким ядом.
Уснуло оно, ему не проснуться,
Смерть уже ходит где-то рядом.

Другие сердца его окружают,
Им весело жить, им шипы не мешают.
А я – ядовит,