Если в бою не погиб – может кто-то дотащит
до брезентовых стен госпитальной палатки в тылу.
И, возможно, окажутся лишними цинковый ящик
да листок "формы двести" с печатями в нижнем углу.
Тарахтит генератор, дымя острой дизельной гарью.
Свет мигает несносно, в сердцах матерится хирург.
Стало нечем дышать в лазаретном тошнотном кошмаре.
Банки кофе и курева снова не хватит к утру.
По фамилиям галки поставлены в списках счастливцев,
и «трёхстотых» уже распихали во чрева бортов,
но из памяти вырвать нельзя искажённые лица
перебитых мальчишек под белой одеждой бинтов.
Эх, послать бы войну эту нах и не резать по нервам,
да от жуткой работы по-волчьи не выть по ночам.
Только душит солдатиков злая костлявая стерва,
не давая ни шанса на отдых военным врачам.
Грубо требует с них непомерно высокую плату
за победу над смертью, почти ежечасно, война.
И всплакнёт медсестричка в забрызганном кровью халате,
а в суточных сводках не пишут врачей имена...
Примечание автора.
"Форма № 200" - извещение о смерти.
«Трёхсотый» - груз №300 на штабном языке.
Он означает раненых, которых следует перевезти
в стационарный госпиталь после операций,
сделанных в полевых условиях.
