|
Война. Одна судьба на всех.
И важно перед нею не склониться.
Что ныть, роптать? Бессмысленно совсем.
За счастье с ней нам всем надо сразиться.
Вооружиться, кто лопатой, кто мечом...
Судьбу родной земли решать достоин
Сейчас, лапки сложив, ты не сиди
И помни: и один ведь в поле воин.
На Партизанской станции метро
Стоит он в бронзе-воплощенье силы.
В тулупе, в валенках, совсем, совсем старик.
Партизан, должно быть... Точно? Или...
Он не был партизаном никогда,
Каким того мы можем представлять
И был от роду он всегда упрям,
Судьбой своей на раз мог управлять.
Он не вступил тогда, как все, в колхоз,
Не свел туда корову и коня
И сеять по старинке продолжал,
Когда того хотела мать земля.
Каким-то чудом избежал репрессий
-Старик совсем. И так скоро помрет.-
-Единоличник, что еще тут скажешь-
Совсем не уважал его народ.
Но вот хозяин новый объявился.
Прознал про это... Как? То знает бог.
И он, в сопровожденьи автоматов,
Переступил хозяев тех порог.
-Быть старостой тебе мы предлагаем.
Мы ведь узнали, ты Советам враг-
-Да стар я уж совсем и очень болен-
Сумел он откреститься кое-как.
-Раз так, иди, не будем беспокоить-
Но скоро вспомнили они о нем.
Здесь всякий знал-охотник он от бога.
В округе каждый куст ему знаком.
Пообещали щедрую награду:
Ружье немецкое. Ну просто высший класс!
-Тебе ведь провести всего лишь надо
В тылы советской части тайно нас-
Он усмехнулся: "Отчего ж не сделать-
И будто был награде очень рад,
Он осмотрел ружье это умело...
-Да, проведу, конечно, я отряд-
Односельчане жгли его глазами,
Когда с управы шел к себе домой.
-Гляди-ка, спелся, видно, он однако
С властью новой, подлою ордой-
А как стемнело, выскользнул из дома,
В метели растворился старший сын...
Старик же стал в дорогу собираться.
Каков тот путь, он знал теперь один.
Достал рубаху, будто перед боем,
Одел, огладил... Хлеб? Краюху взял.
Дом обошел и был он так спокоен,
Как будто жизнь всю час вот этот ждал.
И тот настал... К полуночи поближе
Повел он в лес фашистов, их отряд.
Перед дорогой он перекрестился,
На дом свой бросил он последний взгляд.
Водил, петляя, долго их по лесу.
Уверенно, неспешно очень вел,
Чтоб не закралась даже тень сомненья,
А ветер все поземку мел и мел...
К рассвету вывел их на пулеметы,
Точь-точь туда, где сын сказал, их ждать
И был убит немецким командиром,
Как только тот успел все-все понять.
Вот так судьбой своей распорядился,
Всем доказал-ее можно менять.
Он снова перед нею не склонился,
За землю смог родную постоять.
И в 83 он стал героем.
Писали, говорили все о нем...
Звездой Героя только в 65-ом
Воин был посмертно награжден.
Посвящается Кузьмину Матвею Кузьмичу,
совершившему свой подвиг в феврале 1942 года,
в возрасте 83 лет.
|
