|
Что я найду в этой жизни,
бродя по ночной тропе размышлений?
Я вышел к берегу покоя,
к чаше, полной чёрного неба.
Я слышу соловьиную тоску,
что плещется в рассветном тумане.
Я слышу, как озеро шепчет берегу:
«Умираю от лунной горечи!»
Я задумался над его словами -
и мне стало темно и грустно.
И я впомнил наше с тобой молчание.
Нам было что сказать друг другу,
но мы понимали так ясно,
как будто я был твоим отражением,
а ты - эхом моей боли,
что больше нам не сойтись
ни на одном перекрёстке...
И поэтому продолжали молчать.
Возможно, мы были правы,
боясь, что пустые слова
станут похоронным звоном
над погребаемой заживо любовью.
Я вспомнил, как углублялась тишина,
превращая мою пустыню в сухой колодец.
Теперь-то я знаю, что разлука - ловчая яма,
из которой не выбраться уже никогда...
Разве что ты протянешь мне руку...
Но и ты, наверно, живёшь в таком же колодце
и ждёшь, когда я приду спасать тебя.
Мы оба упали на дно молчания,
полагая, что так будет лучше,
что поодиночке легче взлететь.
Я вспомнил картину, нарисованную твоим отчаянием.
Тогда она казалась мне забавной.
На ней изображён мёртвый орёл,
который разбился о камень любимого сердца.
Я вспомнил...
Лишь луна не затянута темнотою совести
в глубинах моей молчащей души.
|
