Миниатюра

Миллиарды звёзд только в одной галактике... Спиральные галактики и туманности -- как
голубые медузы, плавающие в чёрном океане космоса. Кажется, что плавают... они летят,
разбегаются друг от друга с огромной скоростью...порождая мысль о холодной смерти
Вселенной.
Мы передвигаемся при помощи мысли быстрее скорости света -- от звезды к звезде, от
созвездия к созвездию, от галактики к галактике, от чувства Бытия к мыслям о нём. Эти
чувства вызывают восхищение, но

Магазины,
Аптеки,
Больница,
Платежи:
Телефон,
Интернет...

Я бегу и бегу...
Чьи-то лица
Мне кричат
Что-то нервное вслед.

Что, бахилы?
Какие бахилы?
Не до них-
Там отец ждёт меня!
Что за сложности
Вы замудрили,
Увести чтобы
С право-руля?

Дома мама:
"Ты что-нибудь ела?"
Не припомню,
Возможно и да...
Нет лица
И истаяло тело,
И остались лишь
Только глаза: ...
читать полностью

И вновь одна. Опять одна. Наконец-то. Перебирая под ногами сухие опавшие листья, она шла – ни останавливаясь, ни прислушиваясь... ни плача. Так и она сама: пожелтевший лист на дереве жизни, ещё совсем молодом, но уже наполовину сгнившем. Где-то вдали прокричала ворона, напомнив тем самым, что она – не единственный посетитель этой шикарной обители скорби. Когда она впервые встречала свой последний восход, встречала не одна? Сколько лет прошло? Сколько бесконечностей? Уже не счесть. Лишь кожа ещё

Ночь синим бархатом укутала город – мегаполис бетона и пыли, асфальта, ещё совсем недавно раскалённого под безжалостными лучами рыжего солнца; мегаполис ярких неоновых вывесок, рекламных щитов, кричащих неумолимой пошлостью лозунгов, что уже давно набили оскомину, автобусных остановок со скамейками, на некогда полированной поверхности которых красуются шрамы из слов – словно пародия на запястья какого-нибудь ранимого подростка, вырезавшего на нежной молодой коже имя той радости и боли, что

Ночь – одна из тех, что, укутывая под своим плащом, не дают успокоения молящему. Тихий плач небес. Распахнутое настежь окно... Лёгкая дымка, прокравшись сквозь бархат занавесок, соскользнув на мраморный пол и осторожно задув уже почти совсем догоревшую свечу, приняла ясные очертания. Очертания того, кто вышел из тени в надежде обрести покой. Того, кто жил ожиданием встречи. Того, кто любил, боясь взаимности... боясь ЕЁ погибели. Но слишком поздно. В песочных часах жизни последняя песчинка

Моё слово к тебе-
Колокольчик,
А ко мне твоё слово-
ОргАн...

С замиранием слушаю, молча,
Этот мощный наплыв и накал,
Заражаясь неистовой силой
Бесконечной и нежной любви.

Колокольчик свой где-то забыла...

В сердце
Колокол
Громко
Звонит.

На одной появились мы плоскости,
Даже время поделено поровну,
Но несёмся по жизненной скользкости,
К сожалению, в разные стороны.

А душа твоя в прошлом находится,
Дышит воздухом замка дремучего.
Ну, а мне только нового хочется,
А не дыма столетий ползучего.

И два мира, как два одиночества,
Задыхаются в этой беззвучности...
В закоулках любимого зодчества
Тебя ищут из прошлого сущности.

А друзья ждут меня где-то в

Когда-то давным давно, во времена незапамятные, доисторические, при царе Горохе третьем или быть может седьмом жил – был писарь один придворный. Вернее писарей придворных в царской свите тогда было несколько, но лишь одному из них каждую ночь снились красивые и очень странные сны с живописными персонажами и сюжетами настолько абсурдными, что просыпаясь он часто смеялся над ними. Оставались у этого писаря чистые свитки пергамента, потому что писал он мелким изящным почерком без ошибок в

Собрал седовласый пророк учеников своих на высоком холме и торжественно им сообщил, что явился ему этой ночью ангел небесный в чистейшей, словно постиранной с применением самого дорогого отбеливателя, одежде. Появился внезапно он из ниоткуда, завис прямо в воздухе над четырнадцатидюймовым монитором LG и начал ему диктовать утерянное некогда священное знание древних.
Всю ночь до утра печатал пророк под диктовку, а когда рассвело, закончил небесный гость говорить и исчез так же резко, как

По улицам шумным древнего города шёл бородатый пророк. В старой одежде и шляпе огромной шёл обличитель грехов человечьих, людям нёс страшную весть. Погрязшим во зле по макушку народам о света конце он кричал. Орал он: -
- Скорее, скорее покайтесь. Последний час жизни пришёл. День судный уже. Тьма над нами сгустилась. Свет солнца померкнет вот, вот. Есть время всего на одну лишь молитву. Быть может, Господь вас простит. Господь милосердный помилует, может. Последний даётся вам

Мир высокой моды. Вообще, слово мода. Это же надо иметь такой взгляд, что могло бы радовать своей элегантностью, эстетикой, красотой. Было бы уместно, тепло, неожиданно. Необычно. Что вдохновляет. Именно вдохновляет. Скучно, когда не интересно, безразлично, не имеет смысла. В моде это не пройдёт. Есть внутренний двигатель гениальности. Идеи. Реализации.
Любовь - это не только уместно, тепло и гениально. Это то, что имеет смысл. То, что вдохновляет. И если она есть!! она же как солнце.

Обниму я гармонь на прощанье,
Удаляясь с привычной орбиты.
Не даю никаких обещаний,
Мои мысли для странствий открыты.

Буду я спотыкаться о камни,
Голодать, попадаться в трясины…
Не закрой ты оконные ставни,
Жди меня и смотри на равнины.

И на горы смотри, на пригорки,
На крутые отвесные скалы...
Я вернусь, не завешивай шторки,
Жди меня в нашем домике старом.

Проснулась от запаха роз...
Приснилось?
О, нет, наяву
Струится теперь от волос
И все наполняет вокруг.

Лежит на подушке букет,
А утро стучится в окно-
Мне солнечный шепчет привет,
Цветами щекочет лицо.

Приятна загадка без слов-
Подарок от чьей-то любви,
Пока я блуждала средь снов...
Но кто-то не спал до зари

И гордый срывал мне цветок,
Страдая от острых шипов.
Балкон, впрочем, очень высок... ...
читать полностью

Утро. Пасмурно. Моросит дождь. Внук, проснувшись, выходит на улицу и смотрит на небо.
– А что, бабуля, дождик сегодня раньше встал, чем солнышко, да?
– Почему?– в недоумении спросила бабушка.
– Видишь, как темно. Солнышко ещё не вышло из комнаты.