|
(Эпиграф :: Им, должно быть, и навеяно)
Здесь раньше жил колдун, чудной такой,
Не самый старый, но вконец усталый,
Судьба его настолько измотала,
Что выше воли он ценил покой.
Никак не мог решиться, хоть убей,
На видимое миру чародейство,
От гениев далёк и от злодейства,
Подкармливал на крыше голубей.
И голубиной почтой отсылал
В диковинные земли поздравленья,
А дождик капал без его веленья,
Да и закат без чар его пылал.
Лишь изредка он отворял врата
В Мир древних сказок на лесной опушке,
Откуда детям выносил игрушки,
Конфеты и поющего кота.
Хотя его не жаловал народ,
Не насылал он на посевы тучи.
Но и его сожгли. На всякий случай.
Ведь кто их, чародеев, разберёт...
(С) Михаил ЛЕВИН
…У Ключника в сединах – дым свечей,
И треплет балахон студеный ветер;
У Ключника нет никого на свете,
Но есть огонь в тяжелой тьме очей.
У Ключника есть память об Ином,
Есть ворон на плече и путь к погосту;
Он любит покидать свой дом в предгрозье
И возвращаться с посохом вдвоем.
У Ключника есть странное чутье
На предыстории, на горе иль утраты,
И НЕ-любовь двуногого собрата –
За то, что слышит Ключник, где вранье.
У Ключника есть Слово и Число,
И росстани* меж Тем и Этим светом;
Он там находит знаки и ответы,
И – Да! Венец терновый на чело…
* Росстани – русское и довольно древнее название перекрестка.
|
