Здесь туманом ночным укрывались яруги, Серебрились росою рассвет и закат, И блуждал горький дым по камням в полукруге, И ответа искал Волховской долгий взгляд.
Подниматься на Холм был нечастый обычай: Здесь – граница иного уже Бытия; И охотник сюда не ходил за добычей, А живущие – не возводили жилья.
Приходили сюда за надеждой и Знаком, Уносили отсюда затишье в душе, А река где-то рядом змеилась во мраке, Гуси-Лебеди били крылом в камыше.
Холм живет заповедно – по древним понятьям. И уходят в закаты пиар и престиж; И сгущаются здесь вековые заклятья, Вспоминает о чем-то тревожная тишь…
