|
Ну, вот и все. Я уже не слышал стука колес, и огни давно растаяли в ночной темноте. Тишина вокруг стояла такая, что хотелось завыть. Вон и полная луна очень кстати. Я посмотрел на луну с ненавистью и потер ноющее колено. Старые раны ноют все чаще. Особенно если тебе уже за... и если прыгать из поезда на ходу. Даже на маленькой скорости. Вот и в боку непорядок. Там, куда когда-то угодила пуля. Бронежилет она, конечно, не пробила, но вмятину оставила приличную. И еще тогда было сломано два ребра. Да, годы проходят, а память не отпускает.
Я посмотрел на темную стену здания этого безымянного полустанка. А вот и лавка. Очень кстати. Прихрамывая, я подошел к стене и уселся, поставив локти на колени. Смотреть было некуда, потому что вокруг одна темнота. И я стал смотреть прямо перед собой в потрескавшийся асфальт. Все правильно, думал я. Она там, в поезде, я здесь в темноте... в пустоте. Она там веселится, она молода, она в окружении поклонников. Это ее жизнь, зачем я ей старый... ну пусть не совсем старый.
Я правильно поступил. И пусть кто-нибудь скажет, что я должен встать и отправиться догонять поезд! Догнать поезд? Да, не смешите. Бегом что ли? Или выйти на трассу, где-то она там мелькала в ночи за окнами вагона, и остановить машину. А потом гнать ее в темень на бешеной скорости, чтобы перехватить поезд на следующем переезде. Я это умею! Только зачем? Так мне и надо старому дураку!
Шаги послышались совсем рядом, и я испугался. Я испугался, что может произойти чудо и это вдруг окажется она. Сердце на миг остановилось, а потом я поднял голову. Да, это была она. Она прихрамывала, волоча по асфальту плащ. И она шла ко мне.
- Знаешь, кто ты? - тихо и как-то очень спокойно спросила она, усаживаясь на лавку рядом со мной и снимая босоножку.
Я молчал, холодея внутри от неизвестного мне до этого дня чувства. Она осмотрела босоножку, пошевелила сломанный каблук и бросила ее на асфальт.
- Ты старый занудливый дурак, - сказала она, а потом тихо засмеялась. - И что мы теперь будем делать?
- Зачем? - выдавил я из себя.
- Второй раз дурак. Сморозишь в третий раз какую-нибудь глупость, и я тебя тресну чем-нибудь по твоей седой башке.
Она просто положила голову мне на плечо и замолчала. Это получилось так просто, как будто она делала так всю жизнь.
- Давай, супермен, вытаскивай нас отсюда, - тихо сказала она. - Я не обучена прыгать на ходу с поездов, я сломала каблук, и я хочу есть... между прочим. И, между прочим, я тебя люблю! Это, если ты все-таки не понял...
Я понял. Я понял, какой я дурак, я понял, что надо было все делать не так. Я понял, что совсем не умею обращаться с женщинами, потому что мне всю жизнь было не до них. А вот теперь пришла она. Настоящая. И я должен.
Я посмотрел на луну, и мне захотелось засмеяться.
- Что таращишься, дура? - тихо и весело сказал я луне. - Не видишь, мы счастливы?
|
